Обсуждение инициировала член Общественной палаты Людмила Лолуа. Она напомнила, что в 2016 году депутаты парламента внесли измене­ние в закон о здравоохранении и вве­ли полный запрет на аборты. Единс­твенный случай, когда можно прервать беременность, - это внутриутробная гибель плода. Во всех остальных слу­чаях предусмотрена уголовная от­ветственность. Чтобы усилить запрет, депутаты внесли изменение и в Конс­титуцию Абхазии, где декларировали равную защиту матери и нерожденно­го ребенка. За этот закон единогласно проголосовали все депутаты, кроме двоих: вице-спикера Эммы Гамисония и Ахры Бжания.

Людмила Лолуа рассказала учас­тникам встречи об интервью Ксении Собчак с известным одиозным пер­сонажем Энтео, который громил ху­дожественные выставки в Москве. Он сообщил Собчак, что за десять тысяч долларов организовал в Абхазии при­нятие парламентом закона о запрете на аборты.

Врач акушер-гинеколог Оксана Читанава заверила, что врачи Абхазии против абортов, они ведут разъясни­тельную работу и стараются отгово­рить женщин от прерывания беремен­ности, если она не угрожает жизни. Однако абсолютный запрет на пре­рывание беременности способствует развитию «абортного туризма», а в тех случаях, когда он недоступен женщи­не, возникают трагические ситуации:

«Если женщины не хотят вына­шивать ребенка, они на прерывание беременности все равно идут. Наша страна маленькая, границы близкие, и очень развит «абортный туризм». Они выезжают и решают эту про­блему за пределами Абхазии. Когда этот закон вступил в силу, года че­рез полтора собрались акушеры-ги­некологи и рассказывали о тех про­блемах, с которыми они столкнулись на практике и которые связаны с тем, что мы не можем проводить прерывание беременности по ме­дицинским показаниям. Когда бере­менность угрожала жизни женщины, у нас были, к сожалению, печальные случаи, когда им было отказано в аборте и женщины погибали. Или же, когда диагностирован грубый порок развития плода, но женщины не мог­ли выехать за пределы республики и оставались у нас. Они обращались к врачам, мы говорили, что не можем им помочь, они дальше обращались в вышестоящие инстанции. Это становилось достоянием большого количества людей. Информация, ко­торая должна быть конфиденциаль­ной, очень болезненная для человека, становится достоянием всех, это обсуждается, тем более что наша страна маленькая, и все друг друга знают. Это очень большая психоло­гическая травма. Хорошо, если полу­чается прервать эту беременность, а если нет, и женщина вынашивает девять месяцев больного или нежиз­неспособного ребенка, и он потом по­гибает? Это депрессия, потом эти женщины лечатся у психологов. Это очень непросто. У нас даже были по­пытки суицида, когда женщины не могла родить в силу каких-то своих личных обстоятельств, они прини­мали препараты и вены себе вскры­вали. Было несколько случаев, когда женщины доставали какие-то пре­параты, принимали их, и у нас была женщина, у которой произошел раз­рыв матки, женщину спасли, но ре­бенка не спасли».

Секретарь Общественной палаты гули Кичба привела данные рождае­мости и сообщила, что запрет на абор­ты никакого влияния на них не оказы­вает:

«С января по сентябрь 2021 года в Абхазии родилась одна тысяча де­тей, из них пятеро - мертворож­денные. 475 родившихся с начала года - девочки, 525 - мальчики, 622 родившихся ребенка - абхазы, 118 - армяне, 123 - грузины, 76 - русские, 61 - другие национальности. За ана­логичный период 2020 года родились 1113 детей, фактически этот закон не увеличил рождаемость».

Врач-неонатолог Азамат Хибба при­сутствовал при принятии закона и зна­ет, что его лоббировали депутаты под диктовку московских пролайферов:

«Приезжие товарищи из Москвы, это сектанты - пролайферы, депу­таты привозят неадекватных лю­дей и принимаются неадекватные законы. Изначально было понятно, что толку никакого от этого закона не будет, ни рождаемость не увели­чится, ни демографические пробле­мы не решатся. И вот мы через пять лет к этому пришли. А теперь это все нужно в здравый вид приводить, но я скептически к этому отношусь, потому что этот закон надо будет отзывать вместе с этими депута­тами. Женщина с радостью не бе­жит на аборт, потому что ей так захотелось. Конечно, когда анализы проводятся и видно, что патология - это трагедия, рождается инвалид. Причем пролайферы, когда речь за­ходит о помощи детям-инвалидам, о
реабилитации, их как будто ветром сдувает. Такое впечатление, что под юбку каждой женщине хотят за­лезть, зачем им это надо, у нас разве других проблем нет в Абхазии? Это совершенно нерациональные вещи, и люди неадекватные. Если женщина хочет сделать аборт, она его сде­лает, но будут и такие ситуации, когда женщина будет страдать, и ее здоровье будет подрываться».

По словам исполнительного дирек­тора Центра гуманитарных программ Арды Инал-ипа, запрет на аборты вместо увеличения рождаемости под­вергает опасности жизни женщин:

«Я против абортов, но мы говорим о праве прерывать беременность по медицинским и социальным показа­ниям, очень важно, чтобы услышали
эту разницу. Та­кая большая ложь в этой инициати­ве - включении этого запрета в закон о здравоох­ранении. Якобы озабоченность о демографии, озабоченность о жизни, но на са­мом деле, как мы видим, демогра­фия нисколько не улучшилась, и, наоборот, по­явилась угроза жизни женщины, которая могла бы стать матерью еще многих детей. Получился совершенно обратный ре­зультат. И при этом меня поражает спокойствие и жестокость нашего общества, прежде всего, конечно, парламента, в руках которого пре­кратить эту ситуацию, потому что фактически они делают несчастны­ми женщин, их семьи, иногда не одна, а несколько семей страдают, а кто дал право рисковать жизнью каких- то женщин? Это совершенно непри­емлемая ситуация, в которой мы жи­вем несколько лет».

Участник проекта по исследованию взаимосвязи между абортами и де­мографической политикой Элита Ко- коскерия уверена, что закрепление права на жизнь до рождения и запрет
на аборты приводят к нарушению фундамен­тальных прав женщин:

«Закрепление права на жизнь до рождения фактически отождес­твило жизнь женщины и оплодотворенной яйцеклетки, эмбриона и плода, что привело к лишению женщины полного спектра услуг в области репродук­тивного здравоохране­ния. Оно крайне важно для защиты таких фундаментальных прав женщины, как пра­во на жизнь, на здоро­вье, на безопасность, на человеческое до­стоинство, на свободу от дискриминации, ра­венство и автономию. Может ли защита внутриутробной жизни обладать объектив­ной ценностью? Без­условно. Но справед­ливо ли фиксировать на законодательном уровне право на жизнь? Нет. Государство мо­жет пытаться обес­печить любые меры по защите заинтересованности в сохранении внутриутробной жизни, но в строгом соответствии с фун­даментальными правами человека, присущими женщине. В противном случае, женщина в нашем обществе просто воспринимается как инкуба­тор или инструмент для продолже­ния рода».

Все участники обсуждения сошлись на том, что в закон о здравоохране­нии необходимо внести поправки и разрешить прерывание беременности по медицинским показаниям. Обще­ственная палата подготовит соответствующую резолю­цию и направит ее в парла­мент.